Куда уходят кони? Скажи, придумай что-то.
Ответь, как так случилось – затих вдруг стук копыт…
И радости, и боли в воспоминаньях ноты,
И лошадь, вдруг воскресшая, передо мной стоит.
Могилка без надгробья, креста и эпитафий.
Лишь ветер в чистом поле по лошади скорбит.
Осталась только память да пара фотографий,
Но лошадь, вдруг воскресшая, передо мной стоит.
Парит дух над землею, спины не давит ноша,
И звук подков трехтактно по воздуху звенит.
Горят на небе звезды, и, может, там та лошадь,
Что ночью, вдруг воскресшая, передо мной стоит…
***На Зеленые Луга***
Здравствуй!
А знаешь, болтливый конюх Вова сегодня молчал.
Тяжелыми и долгими выдались последние дни. Ты уж прости нам невысыхающие слезы, угрюмый вид, красные с печатью грусти лица. Прости иглы, постоянно торчавшие из красно-гнедой шерсти, прости неумолкающие телефоны и ругань. Мы хотели лучше, держали, но знаешь, иногда приходится отпускать.
Грустно тебе было, наверно, вспоминать, как ты был молод, силен и прекрасен. Вспоминать, как стройные ноги в белых носочках сминали первые весенние травы на лугах, как ты входил в конюшню под приветственное ржание пускай небольшого, зато твоего табуна… Я этого не помню, милый.
Мне врезалось в память другое. Первое «галоп» я услышала, сидя в твоем седле. Потом? Потом – цветные жерди накрест, потом прямо и выше, выше… Потом первый звон стартового колокола… Порою вкус песка и опилок, синяки и грязная одежда, а иногда злость и отчаяние, выраженные единственной фразой: «Всадник снят за два неповиновения». На кого я злилась тогда?
А должна была на себя. Ты учил, терпел и прощал ошибки. И в дождь, и в снег, и в жару.
Нас было много, помнишь? Не одну меня ты снисходительно носил на своей спине, почти не замечая веса и делая вид, будто это десятилетнее существо само едет по маршруту, а ты только выполняешь команды.
А помнишь долгие летние дни? Тогда казалось, будто все время мира принадлежит нам, школьникам. Мы уходили с тобой на поляну с сочной травой, будто не услышав предупреждений тренера о том, что прогулки с жеребцом – не лучшая затея. А по вечерам стояли в деннике с приоткрытой дверью, гладили умную морду и с белой звездочкой… Тогда ты дремал прямо на плече, а я радовалась безумно, чувствуя рядом теплый мягкий нос.
Потом было пугающее «болен», ветеринары, звонки, уколы, отвары, овсяные хлопья … Нет, об этом не будем.
Мы не плакали больше. Мы скучаем по тебе, дорогой, не зная, куда унес тебя бешеным галопом зов времени. Но верим – там ты снова молод, снова резв и весел. Мы верим, что вокруг раскинулись широкие поля, вольные, как эхо, как сам ветер, а неподалеку беспечно гуляет твой новый табун.
Сегодня проводы. Мы поднимаем тосты за тебя. А рядом сидит на ветке яблони птаха – спасибо за весточку, милый. Спасибо, наставник. Спасибо, Друг.
